Ничуть не отрицая огромной значимости борьбы с наркотиками, усомнимся в нескольких аспектах задуманного. Сомнение вызывает, во-первых, формула "давшие согласие". Те, кто в своих детях не сомневаются, согласие дадут, те, кто сомневается или вообще не хочет травмировать ребенка - нет. Каково будет качество тестирования в таком случае? Нет уверенности в опытности психологов, привлекаемых к тестированию. Откуда они найдутся, эти опытные дяди и тети, если хорошего психолога днем с огнем не найдешь даже в крупном городе-миллионнике? Если предполагается, что результаты тестирования будут закрытыми, то как будет оказываться помощь обнаруженному начинающему наркоману? И не станет ли результат предметом коррупции - опытный психолог всегда напишет нужное заключение, а небедные родители, разумеется, не захотят, чтобы их отпрыск и они сами получили тень на свою репутацию?
Глубокое сомнение вызывает и сама идеология тестирования. Директор Госнаркоконтроля говорит о том, что на ранних стадиях наркоману можно помочь. А мировой опыт наркологии говорит прямо противоположное. И кому верить? Что будет, если информация будет постепенно выходить в широкие круги, как поступит нормальный родитель, узнав, что его чадо учится в одном классе с нарками?
А может быть, лучше делать то, что делать должно? Закрывать границы, сокращая допуск на территорию страны неграмотным и неквалифицированным массам, везущим наркотики для того, чтобы прокормить свои многочисленные семьи? Прекратить давать направо и налево российское гражданство, что облегчает жизнь этническим наркобарыгам. Жестко разбираться с крышеванием наркотрафика сотрудниками отреформированной и очищенной недавно от скверны нургалиевской полицией. Растить классных оперативников и найти способы им достойно платить.
Ну и так далее. Все то, что делают во всех странах, подвергшихся наркоэкспансии.
Тогда и тестировать не придется. Тем более, что, скорее всего, толку от этого эксперимента - пшик.
Ноль без палочки...
Journal information