Бывший преподаватель духовной семинарии прав - этикой тут действительно даже не пахнет. И в очередной раз во весь рост встает вопрос о том, что первично: право людей знать или право личности на то, чтобы не знали того, о чем личность сообщать общественности не хочет.
Вопрос этот многосложен и, конечно, не имеет однозначного ответа. С одной стороны, журналист - не исповедник, тайну беседы хранить он не обязан, а сами работники пера и микрофона любят повторять привитое им на журфаках - любой разговор с журналистом является официальным и может быть предан огласке.
Так что сообщивший пастве и атеистам о странноватой для христианского пастыря склонности репортер ничего, с точки зрения профессии, не нарушил. Да и клеветы тут никакой нет. Есть, пожалуй, диффамация, но по ней статей в Уголовном и Гражданском кодексах не имеется. В Америке есть, у нас - нет.
С другой стороны, если бы журналист скрыл ставший ему известным факт, то он дал бы возможность священнику, не имевшему морального права на сан, возможность служить, а значит, и обманывать своих прихожан.
С третьей стороны, репортер сломал-таки герою своего материала жизнь - сана однозначно лишат и от служения отстранят. Это не первый, не второй и не третий гомосексуальный скандал в РПЦ и во всех случаях решения были очень жесткими, в том числе и по священникам, имевшим гораздо более высокое "служебное" положение. И что теперь станет с человеком не очень понятно - тем более что славу ему СМИ сделали трудную.
Но если журналист, сообщивший обществу социально значимый факт, совершил при этом вроде бы этический проступок, то возникает когнитивный диссонанс. Что-то тут не то. И, кажется, не то с самой этикой. Если по журналисту будет сегодня открыт огонь с этого направления, то не вполне однозначная этика может взять верх над профессиональным долгом сообщать все значимое и социально важное.
Надо менять этику. Если не менять, то уточнять обязательно.
Впрочем, это тоже не легко, потому что упрется в логический и нравственный тупик: что важнее - право личности или право общества? Я бы выбрал второе, но не уверен, что со мной согласятся все или даже большинство.
Короче, как всегда - журналисты голосуют сердцем и должны голосовать сердцем. Кто после этого рискнет утверждать, что у нас бессердечная профессия?
Фото с сайта Лента.ру
Journal information