Так что пришлось сказать "до свиданья" про себя. Что получилось слегка забавно, но, наверное, правильно.
В этом году я продолжил открывать вкусовые оттенки нарзана и красоты Северного Кавказа, где в теперь уже незапамятные времена родился и откуда, не исключено, опрометчиво чуть ли не сорок лет назад уехал. Открывать их можно до бесконечности. Под самым курортом, вроде бы в двух шагах от цивилизации, прошел пятнадцать километров с рюкзаком до скалы Лермонтова. Именно на ней стрелялись, по замыслу герои классика. Так, чтобы, если что, упасть с высоты в горную реку и никто не догадался, что дело случилось на дуэли. Для подхода к скале шесть раз снимал обувку и пару раз, извините, штаны и топал босыми ногами через ледяное течение - иначе к скале не пробраться. А когда пробрался, то окунул голову в здешний родник и вдоволь напился его чуть солоноватой бодрящей влаги.
Горы, как женщины, живут сами по себе, даже если считаются освоенными. Их, как и женщин, можно добиться, но никогда нельзя добиться навсегда. Каждый раз придется доказывать свою состоятельность снова и снова. Горы, как женщины, не имеют возраста и национальности и у всех у них одна религия - высота. Тот, кто хоть раз постоял под звездами на перевале, никогда этого не забудет. Как и тот, кто ел бруснику на высоте в пару тысяч метров или ходил из облака в облако, видел молнию ниже серпантина, по которому двигался, или стоял под водопадом с "живой" водой...
Прилетая сюда, бредешь вдоль щитов с горными маршрутами и знаешь, что вот тут ты был и вот тут тоже. И здесь был, и вроде бы, уже везде был, ан нет, за год пробили новую тропу и ты обязательно пойдешь по ней, и снова уазик-"буханка" или "патриот" будут становиться на дыбы, молотя обоими мостами, чтобы взобраться на неимоверную кручу или пройти по дну горной реки и станут от перепадов давления глохнуть уши. Едешь и слушаешь байки аборигенов - карачаевцев, черкесов, осетин, балкарцев, очень разных, но таких понятных тебе по менталитету людей. До жути смелых, но, одновременно, крайне суеверных - когда прямо перед машиной орел выхватил из травы суслика, наш водила Хаджимурат посчитал это плохой приметой и поехал кружным путем, намотав на шины лишних два десятка километров горной дороги. Тот факт, что одно из колес при этом часто висело над обрывом, его никак не пугал...
Кавказ настолько же ожидаем, насколько и неожиданен. Местные - большие философы и когда начинают рассуждать о превратностях любви, то витиеватости мысли позавидуют и Ницше, и Кант. Миролюбивые цитаты из Корана будут перемежаться с признаниями в любви к президенту и выражением ненависти к врагам Владимира Владимировича - "я тебе мамой клянусь, собственный рука задушил бы этого обезьяна". Соображения о том, как важно жить дружно, отлично уживаются с сентенциями в духе кровной мести - "зачем, да, судить, просто зарезать сволоча".
Над этим смеешься, но когда неумолимо приближается время окончания и все ближе самолетный трап, жалеешь, что в последний день Эльбрус был закрыт облаками. И не удалось попрощаться. И даже просто помахать рукой. Мужчина на Кавказе не может быть сентиментальным - не поймут...
Поэтому просто - до встречи. Увидимся...
Journal information