Эта была второй. На первой, в 1980-м, я работал волонтером. Если можно считать волонтером 19-летнего курсанта, которого привозили на тогда Кировский, а ныне Петровский стадион в тогдашнем Ленинграде, а ныне Петербурге за два часа до матча. Чтобы успеть обшарить все скамейки с самого верхнего ряда до самого нижнего. В теракты мало кто верил, в те времена в Советском Союзе о теракте мог говорить только человек с буйной фантазией. Нацеливали в основном на листовки и вражескую пропаганду. Но за четыре матча мы ничего не нашли, хотя обшаривали каждый квадратный сантиметр.
А еще мы в форменных рубашках и фуражках сидели по первому ряду всего стадиона, чтобы в любую минуту, если что, замкнуть кольцо и не дать никому выскочить на поле. В перерывах вставали и стояли лицом к трибунам, после перерыва - снова рассаживались по первому ряду. Очень интересно наблюдать, как на стадион сначала проходили переодетые милиционеры и их коллеги из более серьезного ведомства и рассаживались на заранее обозначенные места. Потом приходили группки спортсменов, под цветными куртками которых угадывались контуры бронежилетов. И уже после того, как занимали свои позиции профессиональные зрители, начинали пропускать обычных.
После матча ждали два часа, пока все уйдут и снова обшаривали трибуны. В родные казармы в Горелово мы возвращались на специально выделенных трамваях и специально отведенных вагонах электрички. Часам к двум ночи. Быстро ели и падали спать. Чтобы на следующий день опять отправиться на стадион.
Это было счастливое время. Даже мы, уматывавшиеся на жаре по полной программе, ощущали атмосферу гигантского праздника. А еще давали десять минут для того, чтобы добежать до палатки и купить себе бутерброд с финским сервелатом невиданного для нас вкуса. И бросив 20 копеек в американский автомат, наблюдать, как из него вылезает пластиковый стаканчик, падает кусочек льда и наливается пенистая пепси-кола.
Олимпиада - большое счастье. Соприкосновение с ней - счастье вдвойне. Причем, счастье это на уровне ощущения, не объяснимого словами, но все-таки реально где-то внутри тебя затаившегося. И оно, счастье, остается с тобой на десятилетия. Потом многое, очень многое уйдет, забудутся даже имена многих одноклассников и однокурсников, а это ощущение прицепится к твоему "я" и будет напоминать о себе дежа-вю в самые разные моменты жизни.
Такой получился на этот раз потрясающий медведь... И тоже вполне себе печальный от того, что ему приходится задувать огонь Олимпийских Игр. Но все-таки не такой искренний, который был в Москве в 1980-м. Или, что вполне возможно, мы сами были искреннее, чем сейчас. Возраст оставляет искренности все меньше места в сердце. Кто не оптимист в юности, кто не пессимист в зрелости. А возможно, просто были моложе.
Я вот думал, куда он в итоге этот романтичный белый медведь денется. А он никуда не делся. И девочка Люба никуда не делась. Просто погас свет, и праздник кончился.
Замечательные случились две недели. Деньги, странные шурупы в позвоночниках, сны премьеров на открытиях и весь бардак - оставим на потом. Сегодня уснем счастливыми от того, что сотворили в марафоне лыжники, в фигурном катании девочки-победительницы и от всех остальных важных для любого из нас побед.
Завтра мы проснемся точно так же, как просыпались всегда. И точно так же пойдем на работу. И даже успехи у многих из нас обязательно случатся в понедельник, во вторник и в среду.
Просто Олимпиады с нами уже не окажется...
Journal information