Японская литература была популярна у нас всегда, но никто, ни Акутагава, ни Абэ, ни Мисима, ни Оэ не попадали, что называется, в сердце. А Мураками с его пронзительными "Норвежским лесом" и "К югу от границы на запад от солнца" - как будто учился в чебаркульской школе. Не все в его творчестве равноценно (я, например, никак не могу войти в "Охоту на овец" и до сих пор не понимаю, почему "Все божьи твари могут танцевать", но "Мой любимый sputnik" и "Кафка на пляже" вызывают такое волнение сердца, которое, к моему стыду, не вызывают ни герои уважаемого Достоевского, ни образы Толстого. Со мной давно такого не было, чтобы ждать выхода на русском языке второго тома "1Q84" и спрашивать его в книжных магазинах.
Занятно, нас воспитывали в школе на реализме, критическом реализме и социалистическом реализме. Но Мураками не реалист, я бы даже назвал его намеренным "нереалистом", его проза - это и фэнтези, и экзистенциализм, и где-то даже нуар в одном стакане пахучей японской водки сакэ. И тем не менее, ирреальный мир "Страны чудес без тормозов..." завораживает и потрясает замыслом. Мараками иногда называют литератором-манипулятором, но любой крупный художник - всегда манипулятор, он создает свою религию и вербует в нее адептов для ритуалов и совместных медитаций. Восточная ли литература произведения Мураками - вопрос, кажется, риторический. Наверное, настолько же восточная, насколько и западная, настолько же наследующая японские корни, настолько и философию Толстого и Ницше.
Да и в конце концов, надо ли препарировать магию мастера?
Еще одна тонкая и многое поясняющая деталь - по Мураками не удается поставить кино. "Норвежский лес" провалился - это оказался совсем не Харуки-сан, а кто-то другой, да, талантливый, но не он. В свое время я никак не мог понять, почему нет хороших песен на стихи Блока. А все потому же...
Конечно, премию Мураками могут и не присудить, Нобелевская по литературе - вещь эфемерная, связанная с переводами и личным восприятием экспертов из многих культур. Но восприятие грандиозности писателя от этого изменится вряд ли. И самое главное - ему еще только 64. Не стар. А по японским меркам - юноша...
Journal information