У капитана, который должен заниматься боевым дежурством и учить своих подчиненных, дожди подмыли казарму, которая была построена из всякого дерьма в 50-х годах и ни разу после этого капитально не ремонтировалась. Одна из стен вот-вот рухнет. И он вынужден разместить солдат в ротной канцелярии, а сам с офицерами перейти в комнатенку, которая была при мне Ленинской комнатой, сверкавшей полировкой, а сейчас совершенно разграбленную. Впрочем, разграблено и разгромлено все - от когда-то построенной нами с помощью шефов бани, для которой специально, чтобы нормально мыть солдат, сварили котел, до теплицы, в которой мы растили к скуповатому во все времена солдатскому столу огурцы и помидоры. Техника, которая и в середине 80-х годов прошлого столетия считалась старой, служит и сегодня, поражая качеством работы советской оборонки и кошмаром технологического уровня современной российской армии.
Когда-то моими руками, руками служивших здесь солдат и шефскими материалами (нам подарили по такому случаю невиданный по тем временам профилированный настил) была выстроена ритуальная площадка. Плакаты для этой площадки рисовал художник местного цирка. Бесплатно. В благодарность за то, что мы договорились насчет него с военкоматом, засчитавшим ему прохождение очередных военных сборов заочно. Плакатов нет, то ли сгнили, то ли разграблены (еще бы, отличная, хорошо пропитанная многослойная фанера). Символический пограничный столб, который сварили для нас в подарок защитникам неба на одном из здешних предприятий, ни разу, кажется, с моих времен не перекрашивали.
И так далее. Армию четверть века реформировали и расформировывали, расформировывали и реформировали. Грабили и унижали, одним словом, как могли.
- Ну вы в курсе про Сердюкова и аутсорсинг, - спросил меня капитан. - Вот результат...
Они сейчас бьются, эти ребята, чтобы хоть как-то удержать расползающуюся как одеяло, сшитое из гнилых лоскутов, армию. И как обычно, все что еще стоит и держится, стоит и держится на офицерских характерах. И как и всегда, гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей. Но нужны не гвозди, нужна боевая готовность...
- В курсе, - ответил я капитану. - И мне кажется, то, что делал Сердюков - это измена Родине.
Мой собеседник промолчал. И это правильно. Военным не положено давать оценок действиям пусть даже бывших министров. Это дело прокуратуры.
Дай Бог капитану, его подчиненным и начальникам, старшим офицерам и генералам, тем, кто честно пашет, здоровья и терпения служить и сантиметр за сантиметром восстановить хотя бы тот уровень, который был в обруганное и оболганное советское время.
А пока все плохо. Очень плохо. Страшно плохо. Гораздо хуже, чем даже можно было предположить... И не верьте ни дня не служившим московским взлохмаченным либералам, вешающим лапшу про прогрессивные реформы и преображенную армию "нового типа".
Не было никакого преображения. Только ложь и воровство...
Journal information