Никогда не думал, что каждый шестой у нас такой дремучий. Ведь вроде ежу понятно: запрети официальные аборты и страна захлебнется в женской крови. Аборты начнут делать в чуланах и на чердаках, в картофельных ямах и сортирах. От этого что, кому-то жить станет легче, жить станет веселее?
Все это уже было при Сталине, который был озабочен проблемой восстановления численности населения после репрессий и войны. В какой-то степени численный прирост уголовное давление на аборты, возможно, и даст, но как насчет нравственного аспекта проблемы? А думает ли кто-то о том, что богатые начнут выезжать для абортов за границу, а все кошмарные странички новой российской истории примут на себя как раз самые бедные, которые пойдут к бабкам с грязными спицами? Это что, добавит стабильности российскому обществу?
Связано ли такое увеличение репрессивного процента с ростом религиозности населения? В определенном смысле, да. Все три базовые религии против абортов, а поскольку ведут они себя все решительнее, то это не может не сказаться на настроениях адептов. Но тут тоже есть одна занятная закавыка. Религии борются не с проблемой, а с ее последствиями. Аборт - последствие, а проблема в безалаберной, разухабистой жизни молодежи, которая хочет удовольствий, но абсолютно не готова отвечать за свои действия. В инфантильности мальчиков, которых уже три поколения воспитывают мамы и бабушки. В пофигизме девочек, которые берут модели поведения у десятилетиями незамужних мам и голливудских фильмов. Хочет религия бороться с абортами - пусть займется воспитанием молодых христиан, мусульман и иудеев, а не отказом освящать аптеки по той только причине, что в них продаются презервативы. То есть пусть займется своим делом - нравственностью молодежи, чего остро и давно не хватает.
А вообще, этот "карательный" уклон, пусть даже только-только обозначившийся, наводит на размышления. Хочет страна твердости, просто требует. Так что запрет на аборты - это проявление запроса на сворачивание в России либерального эксперимента. Который, возможно, в этом вопросе казался даже неудачнее коммунистического.
Journal information