Ход, хотя и неожиданный, но все-таки довольно логичный. Если государство дает деньги на финансирование театров, то оно имеет право убедиться, что репертуарная политика творческих коллективов, работающих на государственные деньги, не противоречит тем целям, которые ставит перед собой страна.
И если, к примеру, приведенному одним из общественных деятелей, обратившихся в минкульт, постановка в легендарном московском театре по роману Толстого "Война и мир" представляет Наташу Ростову проституткой, то тут есть повод задать вопросы. Еще один пример - спектакль в другом легендарном московском театре, где мушкетеры изощряются в пошлости - об этом тоже есть в заявлении.
Театр продуцирует спектакли не в качестве месседжа одной части прозападной либеральной интеллигенции - другой части все той же прозападной либеральной интеллигенции, работа театра вообще-то предназначена для более широкой аудитории зрителей.
Обсудить репертуар есть смысл, но тут возникают два важных вопроса. Не вернемся ли мы, регулируя репертуар, к знаменитой ленинской мысли о "колесике единого партийного механизма". Ленин, правда, писал про литературу, но про театральное искусство тоже весьма актуально. А если вернемся, то о каком партийном механизме идет речь? О партийном механизме "Единой России"? О механизме духовных скреп, еще недавно пытавшихся запретить постановки по произведениям Булгакова и рок-оперу "Исус Христос - суперзвезда"?
Кто будет судьями, принимающими решение по поводу того, что в театре ставить можно, а что нельзя? Все тот же вездесущий Мединский, пытавшийся в бытность министром культуры установить мемориальную доску душителю Ленинграда и другу фюрера финскому маршалу Маннергейму? Не получим ли мы, в таком раскладе, вместо огня - полымя?
Не будет ли так, что назначение режиссеров станет происходить после согласования с руководителями партий и религий?
А так-то я вполне за. Московская театральная тусовка явно катится от театра, в его нормальном понимании, к коммерциализированному перфомансу, где можно все, за что публика готова платить. Форма проституции, только интеллектуальной. Что еще, пожалуй, подлее...
Сцена из спектакля "Чудесный грузин". Фото mxat-teatr.ru
Journal information