Но Китай слишком велик и мощен, слишком связан с мировой экономикой миллионами нитей, чтобы стать объектом боевых действий. Поэтому с Китаем схватка пойдет в экономическом пространстве. Этого мало, чтобы что-то доказать миллионам маргиналов, лишающихся пособий и иной социальной помощи, выбрасываемых с работы и из домов, за которые нечем платить. Нужен враг военный. И такой тоже есть и, слава богу во второй раз, тоже не мы. А скорее всего - Иран, идеально подходящий во многих отношениях и неядерный.
Впрочем, тут возможны варианты.
Но война, скорее всего, будет. Если, конечно, пандемия не закончится уже в ближайшее время. Что вряд ли...
Об этом в материале РЕГНУМа:
Пандемия коронавируса приведет к еще одной мировой войне? — Foreign Policy
Александр Белов
Во многих отношениях 2020 год может стать худшим годом в недавней истории человечества: продолжается пандемия, жертвами которой стали более 280 тысяч человек. Мировая экономика находится в свободном падении, наблюдается взрывной рост безработицы и обрушение показателей торговли и промышленного производства, и выхода из сложившейся ситуации пока не видно. Африка дважды пережила нашествие саранчи, в США появились шершни-убийцы, угрожающее популяции пчел. Во главе американской нации стоит оторванный от реальности президент, который предлагает лечить COVID-19 потенциально смертоносными средствами и пренебрегает рекомендациями своих советников-ученых. И даже если бы завтра все эти проблемы улетучились бы, перед международным сообществом по-прежнему стояла бы проблема изменения климата.
На фоне всего этого кажется, что едва ли может быть более негативный сценарий развития событий. Но такой сценарий возможен, и это война. Поэтому здесь важен вопрос, возрастает ли риск начала вооруженного конфликта в результате комбинации пандемии и масштабной экономической депрессии или же, наоборот, этот риск будет уменьшаться, пишет Стивен Уолт в статье, опубликованной 13 мая в The Foreign Policy.
Так, эпидемии и коллапс экономики сами по себе не являются преградой для начала вооруженного конфликта. Когда закончилась Первая мировая война, ей на место в 1918— 1919 годах пришла эпидемия испанского гриппа. Тем не менее «испанка» не помешала Гражданской войне в России и Советско-польской войне, а также ряду других серьезных конфликтов. Великая депрессия, которая началась в 1929 году, не остановила Японию от вторжения в Маньчжурию в 1931 году. Более того, Великая депрессия поспособствовала приходу к власти фашистов в 1930-х годах и увеличила вероятность начала Второй мировой войны. Поэтому, если кто-то думает, что крупный вооруженный конфликт невозможен во время пандемии коронавируса и сопровождающей его рецессии, ему стоит подумать ещё раз.
Тем не менее вероятность начала вооруженного конфликта не так высока. Как отметил эксперт массачусетского технологического института Барри Позен, пандемия скорее способствует миру, нежели войне.
По его словам, нынешняя пандемия оказывает негативное воздействие на все крупные державы, поэтому все они не смогут воспользоваться ослаблением других. Напротив, власти всех стран начинают с большим пессимизмом относиться к своим краткосрочным и среднесрочным перспективам. Войны же начинают из-за излишней уверенности в своих силах, поэтому вызванный пандемией пессимизм должен способствовать миру.
Более того, в силу своего характера война требует, чтобы огромное число людей находилось в большой близости друг к другу — в тренировочных лагерях, на военных базах, в районах мобилизации, на кораблях в море и так далее. В условиях пандемии это неприемлемо. По меньшей мере пока мировые лидеры стараются убедить своих граждан в том, что для защиты общественности от болезни делается всё возможное. Если учесть два этих фактора, становится понятно, почему даже такой импульсивный и упрямый лидер, как наследный принц Саудовской Аравии Мохаммед бен Салман, все больше заинтересован в сворачивании жестокой и неудачной военной кампании в Йемене.
Далее: https://regnum.ru/news/polit/2949792.html
Картина Василия Верещагина "Апофеоз войны"
Journal information