Наша отдельная радиолокационная рота-"точка" стояла (да, собственно, стоит и сегодня) на горе, откуда отлично видны все дымы Магнитки. Мне было тогда 21, а командиру, страшно сказать, 32. И у него к тому времени имелся уже орден Красной Звезды за "целину". Что внушало мне даже не уважение, а какой-то священный ужас. А еще у капитана Тарасова имелась обязанность прибывать на свое место в заглубленном бункере ровно через 20 минут, с момента команды сверху. В любое время дня и ночи. Поэтому Тарасов хронически не высыпался.
Жизнь у нас была тяжелая. Кроме всего прочего, командир и его замы, в том числе и я, должны были нести боевое дежурство. Это сутки бдения у экранов, когда нельзя спать в принципе. Пару раз за ночь нас "включали" для сопровождения каких-нибудь проверочных целей. Уйти потом отдыхать тоже почти никогда не удавалось, потому что утром начинались новые задачи.
Все праздники были для нас с Тарасовым мукой. Он, например, дежурил с 31 декабря на 1 января, а я с 1 января на второе. Это кроме боевых дежурств - так, на поддержание дисциплины.
Мягкости характеров такая служба, естественно, не вырабатывала, но во мне он что-то такое сразу рассмотрел и никогда не пытался обидеть. Даже когда я ошибался, не кричал, качал головой и говорил что-то вроде: ну уж ты-то... И мне становилось стыдно.
У нас, как и у всех, горели локаторы, выпивали солдаты, мы давили, как только могли дедовщину и землячества, когда то образовавшееся большинство узбеков гоняло меньшинство русских, то большинство русских пыталось установить контроль за несколькими грузинами. В общем была нормальная военная жизнь с полигонами и учениями. Мы замерзали с ним в тридцатиградусный мороз под Магниткой в поле, куда нас вывели в крещенские морозы для проверки боеготовности. Он материл технарей, никак не могших настроить высотомеры, и сам лез им на помощь, я - до утра вытаскивал из углов пытавшихся согреться солдат, которые запросто могли обморозиться.
А потом он взял и уехал служить на Крайний Север. Резко падало зрение и хотел успеть намотать льготных лет, чтобы, если что, дослужиться до пенсии. И я его потерял.
Искал долго и вот неожиданно нашел в одной из старых публикаций и знакомое имя, и знакомый адрес в Магнитогорске. И попросил влиятельного знакомого, живущего на Южном Урале, помочь мне с номером телефона. Знакомый не подвел - номер был на следующий день. Я позвонил и мне ответила женщина.
- Вы ищете Николая Петровича? А кто вы такой?
И после моего ответа продолжила коротко и как-то безжалостно понятно:
- Так он умер восемь лет назад. После двух инфарктов...
Светлая память командиру. Я даже не догадался спросить, до чего же он все-таки дослужился. Впрочем, какое это имеет теперь значение.
Journal information