Когда я говорю, что мне не нравится Пушкин, то большинство моих знакомых начинают смотреть на меня так, как Ленин, вероятно, смотрел на буржуазию. Странно, если скажешь, что не любишь Толстого или Достоевского, то многие кивнут с пониманием. Хотя в мире Лев Николаевич с Федором Михайловичем известны гораздо больше, чем Александр Сергеевич, что вполне логично - переводить прозу легче, тем более, с русского языка.
Стало быть, не любить двух гениев русской литературы - возможно, а не признавать таланта "нашего всего" - наказуемо общественным презрением. А теперь, когда Русская православная церковь отслужила по Пушкину специальную панихиду, это еще и небезопасно. Сами понимаете, может быть сочтено за оскорбление чувств. Хотя именно Пушкин написал "Сказку о попе и его работнике Балде", где у одного из главных героев был, как известно, толоконный лоб.

Но я действительно не поклонник творчества Александра Сергеевича. И даже главное его достижение роман "Евгений Онегин", который подавался нам в школе в качестве энциклопедии русской жизни, не вызывает у меня трепета. Бледная и холодная, как иное лето в средней полосе, Татьяна, мажористый, но хлипкий Евгений... Если бы не дуэль, так и вообще - ни одной яркой сцены. Ни тоски, ни любви, ни обиды, - как писал в своих стихах другой великий русский поэт, по памяти которого не служат панихид.
Ни цари Гвидон с Салтаном, ни та, которая величава и выступает словно пава - все это никогда не трогало моего сердца и не волновало крови, сам не знаю почему. Как и пушкинская проза, не то, чтобы не занятная, а какая-то скучная и не концептуальная. "Тварь я дрожащая или право имею" - это заявка на познание смысла существования человеческой цивилизации, как и "слеза ребенка", которой не стоит великая гармония. Ничего подобного у Пушкина нет и в помине.
Если бы не Лукоморье, то можно было бы подумать, что значение солнца русской поэзии несколько преувеличено. Но про кота ученого слушать до сих пор почему-то тепло. Не исключено, что потому, что он для меня, как и для миллионов людей, был до школы. Кот ученый - это моя вечная связь с детством, а стихи, посвященные Анне Керн, - нет, тем более, что, как выясняется, не были те стихи искренними. Ну да, "не продается вдохновенье, но можно рукопись продать".
Думаю, что если бы Пушкина не заставляли в огромных количествах учить в школе, то, возможно, я любил бы его больше. Мы всегда любим больше тех, кого не заставляют любить. Потому что любовь, разумеется, химия, но очень сложная химия, вряд ли умещающаяся в школьные и вузовские учебники.
У меня никогда не было желания перечитывать Пушкина, а вот, например, Блока с Бальмонтом - было. И Бродского было, и Маяковского, и Евтушенко.
Хотя есть одно тонкое обстоятельство. Не исключено, что если бы меня не заставляли в школе учить наизусть письмо Татьяны к Онегину и обратно, то до Блока я так бы и не дошел бы. А уж до Бродского - несомненно.
Поэтому я не согласен с теми, кто призывает сбросить Александра Сергеевича с парохода современности. Просто надо перестать называть его солнцем. Хотя бы потому что солнце всегда бывает только одно...