komandorva

Понять, но не простить

Чему учит приговор по делу Бобокуловой


Александр Ведруссов

Приговор «няне-убийце», оглашенный вчера Хорошевским судом, шокировал многих не меньше, чем расправа Гюльчехры Бобокуловой над четырехлетней девочкой-инвалидом в феврале 2016 года.
Казалось бы, за такое чудовищное злодеяние, как убийство малолетнего ребенка, преступницу должна ждать самая суровая кара. В былые времена в таких случаях вообще особо не церемонились: поймали бы на месте преступления и устроили бы скорый самосуд — без всяких медицинских экспертиз, адвокатов и юридически дотошных гособвинителей.
Масла в огонь праведного народного гнева (нисколько не иронизирую — возмущение чисто с эмоциональной точки зрения абсолютно объяснимо) подлили СМИ, разразившиеся «разжигающими» заголовками: «Московский суд освободил няню-убийцу от уголовной ответственности», «Няня, убившая ребенка в Москве, избежала уголовного наказания», «Это просто скотство»: в соцсетях возмущаются приговором «кровавой няне» и т.д.
Некоторые издания даже отметились экспресс-опросами на эту во всех смыслах злободневную тему. «А какое бы вы выбрали наказание для обезглавившей ребенка женщины?» — спрашивает своих читателей популярный интернет-ресурс. И получает вполне ожидаемый и по-человечески понятный ответ — смертную казнь!
Но дело в том, что приговор основан на прямом указании закона: согласно части 1 статьи 21 УК РФ, лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности.
Во-первых, игнорировать прямое указание закона суд не имеет права. Если бы принимавшие решение служители Фемиды могли