Однажды я участвовал в безалкогольной комсомольской свадьбе. Жених с невестой меня, как и всех членов райкома, не знали ни по имени, ни в лицо, наше присутствие было обязательным, для того, чтобы засвидетельствовать - молодые семьи против водки. Водку пили из чайников уже после того, как молодожены уехали.
В какой момент честное и патриотическое в комсомоле переродилось в лицемерное - сказать трудно. Скорее всего произошло это во время застоя, одновременно с аналогичным процессом в партии. Но лично я вступал в ВЛКСМ абсолютно искренне и пылко. Воспринимая то, что говорилось с экрана телевизора, как патриотический зов Родины. И секретарем школьной комсомольской организации работал тоже на полном серьезе, а делали мы, тогдашние школьники, много доброго - от сбора металлолома, лдо бескорыстной помощи ветеранам.
И комсомольскую путевку в военный вуз получал в райкоме как наказ. И комсомольский значок носил на пиджаке, а потом на курсантском "пэша" с гордостью.
Ощущение театральности происходящего пришло уже после военного училища вместе с телеграммами вышестоящих политотделов, где мне, штатному комсомольскому работнику, строго указывалось на недопустимость ситуации, когда в полку не сто процентов солдат вовлечены в комсомол. Я никак не мог понять, почему же нужно принимать всех - раздолбаев и мордобойцев, если комсомол - молодая гвардия страны. И когда сидел на комсомольских конференциях в Магнитке и Челябинске, то стал ловить себя на мысли, что вообще-то все на самом деле совсем не так, как говорят с трибун. Так наступила моя комсомольская зрелость.
А потом все как-то легко развалилось. Появилась быстро экранизированная повесть коньюнктурщика Полякова "ЧП районного масштаба", из которой следовало, что комсомол, по сути, блеф, театр теней, где верхушка не верит ни во что, кроме карьеры, денег и пьяного секса.
Комсомол 80-х был уже декорацией. Идеологизированной потемкинской деревней, обманом самих себя. Потому и разлетелся на мелкие осколки, как только в сознание проникли первые искорки коммерции. Вчерашние комсомольские боги и богини, используя связи, ломанулись в бизнес, что-то срочно приватизировать, что-то украсть, кого-то объегорить, где-то схватить и унести за пазухой. Комсомол уже не продуцировал идею, "бонзы" производили себе подобных и точка невозврата оказалась пройденной.
Все это никак не относится к тем, кто верил, кто работал и делал добро. И к памяти погибших за комсомольскую идею не относится тоже. И к тем, кто уезжал в эшелонах на военные и трудовые фронты с комсомольской песней, - они перед Всесоюзным Ленинским Коммунистическим Союзом Молодежи чисты. Как и перед Родиной. Это не относится к тем, кто строил Магнитогорск, Комсомольск-на Амуре и Байкало-Амурскую магистраль. Всем им, ушедшим и живым, хранящим дома комсомольские билеты с уплаченными до последней даты взносами, честь и слава.
С Днем комсомола, друзья!
Journal information