Мемориальную доску гитлеровскому сподвижнику Карлу Густаву Маннергейму наконец-то сняли. Для этого понадобились месяцы кипения эмоций и несколько емкостей с краской, которой непрерывно обливали бронзовый лик организатора блокады Ленинграда. Доску обстреливали и рубили топором. И в какой-то момент даже очень твердолобым представителям власти стало понятно, что добром затея с доской не кончится. Либо придется за фашиствовавшего финского маршала посадить нескольких наследников Великой Победы, либо не тянуть таки общественного кота за усы и доску убрать.
Выбрали второе. Для сохранения лица министра культуры металлического Маннергейма не утилизируют, а перенесут в Царское село - в музей Первой мировой войны. То есть отправят в действующий резерв. Как бронепоезд, который стоит на запасном пути. Волнения стихнут, блокадники окончательно вымрут - можно будет доску привинтить на прежнее место, благо дырки в исторических кирпичах уже просверлены.
В стране идет мягкий и нет очень пересмотр истории. История - вообще сервильная наука, она перестраивается и меняет векторы легко и непринужденно всякий раз, когда государству это нужно. Но на этот раз перестройка выполняется, кажется, не под господствующую идеологию, а под вполне конкретного человека - под странноватого доктора исторических наук Владимира Мединского.
При большевиках Чапаев и Буденный были героями, а Колчак с Деникиным - белогвардейскими генералами-угнетателями и предателями своего народа, прихвостнями мирового империализма. Когда власть большевиков сменила в 1991-м году компрадорская команда либералов, останки Деникина вернулись в Россию, а про Колчака сняли высокобюджетное кино, в котором "правитель омский" предстал героем, патриотом и романтическим зайчиком. При этом улицы и города, названные именами большевиков-ленинцев, стали спешно переименовывать.
Все это противно, но можно логически объяснить. А вот любовь к Маннергейму - за пределами моего понимания. Она какая-то мазохистская и отдает очевидной нетрадиционной исторической ориентацией. Потому что навязать Питеру образ человека, помогавшего морить ленинградцев голодом, - чересчур по любым меркам. Из этой же череды удивительных мемориальных метаморфоз - памятник жутковатому русскому царю Ивану Грозному, установить который не решались ни большевики, ни либералы. Правда, металлический Грозный стоит в глухой провинции, в богом забытом Орле, но все-таки...
Я вот думаю - кто следующий? Многие говорят - Сталин, но, возможно, ошибаются. Не исключено - Керенский, умерший в Америке, похороненный в Великобритании, но выглядящий сегодня исторически милым и привлекательным. Или Власов. Тот, который сдал фашистам своих солдат...
Выбрали второе. Для сохранения лица министра культуры металлического Маннергейма не утилизируют, а перенесут в Царское село - в музей Первой мировой войны. То есть отправят в действующий резерв. Как бронепоезд, который стоит на запасном пути. Волнения стихнут, блокадники окончательно вымрут - можно будет доску привинтить на прежнее место, благо дырки в исторических кирпичах уже просверлены.
В стране идет мягкий и нет очень пересмотр истории. История - вообще сервильная наука, она перестраивается и меняет векторы легко и непринужденно всякий раз, когда государству это нужно. Но на этот раз перестройка выполняется, кажется, не под господствующую идеологию, а под вполне конкретного человека - под странноватого доктора исторических наук Владимира Мединского.
При большевиках Чапаев и Буденный были героями, а Колчак с Деникиным - белогвардейскими генералами-угнетателями и предателями своего народа, прихвостнями мирового империализма. Когда власть большевиков сменила в 1991-м году компрадорская команда либералов, останки Деникина вернулись в Россию, а про Колчака сняли высокобюджетное кино, в котором "правитель омский" предстал героем, патриотом и романтическим зайчиком. При этом улицы и города, названные именами большевиков-ленинцев, стали спешно переименовывать.
Все это противно, но можно логически объяснить. А вот любовь к Маннергейму - за пределами моего понимания. Она какая-то мазохистская и отдает очевидной нетрадиционной исторической ориентацией. Потому что навязать Питеру образ человека, помогавшего морить ленинградцев голодом, - чересчур по любым меркам. Из этой же череды удивительных мемориальных метаморфоз - памятник жутковатому русскому царю Ивану Грозному, установить который не решались ни большевики, ни либералы. Правда, металлический Грозный стоит в глухой провинции, в богом забытом Орле, но все-таки...
Я вот думаю - кто следующий? Многие говорят - Сталин, но, возможно, ошибаются. Не исключено - Керенский, умерший в Америке, похороненный в Великобритании, но выглядящий сегодня исторически милым и привлекательным. Или Власов. Тот, который сдал фашистам своих солдат...
Journal information